Политкорректность и языковая дискриминация

Елена Игоревна БУЛАТОВА,
учитель английского языка
ГБОУ «академическая гимназия № 56» Санкт-Петербурга,
к.ф.н., доц. кафедры «Философия» СПбГУСЭ

ИДЕОЛОГИЯ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ И ЯЗЫКОВАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ ЖИВОТНЫХ

politcorr

Политкорректность на сегодняшний день является мощной интернациональной и надкультурной идеологией, которая на лингвистическом уровне реализуется в специфической корректировке языковых кодов и речевых практик. Несмотря на то, что существуют определенные лингво- и социокультурные предпосылки, которые либо ускоряют, либо, напротив, замедляют формирование языка политкорректности в разных культурах, этот язык оказывается успешно переводимым, и легко встраивается в национальные языковые пространства, приобретая локальную специфику. Как идеология, политкорректность предполагает существование набора идеологем, задающих ее базовые ценности, а также идеологем, обозначающих те нежелательные, недопустимые и осуждаемые явления и установки, которые должны быть исключены из социальной жизни. В качестве позитивных ценностей в рамках идеологии политкорректности рассматриваются: единство в разнообразии, равноправие, терпимость, уважение, «включенность» (восприятие человека, явления как «своего», «не враждебного»), а в качестве их антиподов: иерархичность, дискриминация, ненависть, унижение, «исключенность» (восприятие человека или явления как «чуждого» и «враждебного») [2, 103]. Эти базовые идеологемы, составляющие ядро политкорректного мировоззрения, находят отражение в феномене языка политкорректности.

По мнению Тер-Минасовой, политическая корректность языка выражается в стремлении найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и пр. [4, 10].Язык политкорректности, таким образом, является эвфемистическим, то есть в его основе лежит использование стилистически нейтрального слова или выражения, вместо синонимичной языковой единицы, которая представляется говорящему неприличной, грубой или нетактичной.

В современном английском языке произошло довольно много трансформаций, призванных устранить языковую дискриминацию и иерархичность по разнообразным признакам. Так, в научной литературе довольно подробно рассмотрены процессы конструирования эвфемизмов, смягчающих возрастную дискриминацию, например использование термина middlescence по аналогии с adolescence для обозначения возраста от 40 до 65 лет; эвфемизмов, устраняющих имущественную дискриминацию, например, the poor (бедные) в средствах массовой информации постепенно было заменено на the needy (нуждающиеся), затем на the socially deprived (социально обездоленные), the underprivileged (малопривилегированные). Так же проанализированы и процессы формирования эвфемизмов, исключающих дискриминацию людей с физическими и умственными недостатками, так, в этом случае используются понятия physically different (физически отличный) или differently sized (другого размера), вместо blind (слепой) употребляется прилагательное unseeing (незрячий). Умственно отсталых людей называют learningdisable (испытывающими затруднение в обучении), special (особенными), mentallychallengedpeople (испытывающими затруднения в интеллектуальной сфере).

Кроме того, как показывают обзоры англоязычной прессы и СМИ, по-прежнему наиболее востребованными остаются эвфемизмы, смягчающие гендерную, а также расовую и этническую дискриминацию. Так, морфемы, указывающие на половую принадлежность человека, например, суффикс –man, обозначающий существительное мужского рода, или -ess, отсылающий к женскому роду, вытесняются из языка. Слова с такими морфемами заменяются другими, определяющими человека безотносительно к полу: chairman - chairperson; stewardess - flight attendant. Этническая и расовая дискриминация исторически является объектом наиболее строгой цензуры, так, Oriental (выходец с Востока) заменяется на Asian American (американец азиатского происхождения); Indians (индейцы) – на NativeAmericans (коренные американцы). Л.П. Лобанова приводит следующую цепочку трансформаций слова «негр»: negroes/Negroes/ non-whites/colored /blacks /minority (group)/personsofcolor/AfricanAmericans / Afroamericans (негры/ Негры/ не белые / цветные / черные/ меньшинство/ цветные/ американцы африканского происхождения/ афроамериканцы) [1, 35].

Сходные процессы эвфемизации происходят в сфере малопрестижных профессий: вместо garbage collector (уборщик) принято использовать выражения sanitation man, (человек, отвечающий за улучшение санитарных условий), или sanitation engineer, garbologist; вместо road-sweaper (метельщик улиц) - street orderly (содержащий улицы в опрятности), вместо janitor (дворник) - enviromental hygienist (специалист, поддерживающий гигиену окружающей среды), custodian (хранитель, блюститель чистоты) [5, 560]. Парикмахер трансформируется в hairstylist(стилист по прическам) или beautician (косметолог), служащие кладбища, традиционно именуемые словом undertakers (гробовщик), в настоящее время называются morticians (организатор похорон) или funeraldirectors (владелец похоронного бюро) [3].

Наряду с этими весьма распространенными образцами политкорректной речи, можно выделить относительно новую тенденцию борьбы с речевой дискриминацией животных. Идеологическим основанием этой тенденции является совокупность антиантропоцентристских, биоцентристских и экоцентристских философско-этических концепций, доктрин глубинной экологии и освобождения животных, в которых провозглашается межвидовое равенство, а также дискутируется идея либерализации животных от любого вида антропогенного воздействия. Сторонники этих взглядов отрицают наличие моральных и правовых различий между существами человеческой и нечеловеческой природы, призывают не рассматривать животных как чью-то собственность, пропагандируют запрет научных экспериментов, использование животных в индустрии развлечений и производстве пищи и одежды. Они полагают, что презумпция человеческого превосходства над другими видами не оправдана и выделяют особый вид дискриминации живых существ - speciesism (видовой шовинизм, специецизм, видовое превосходство, видоцентризм, видизм) аналогичный понятиям sexism и racism [6]. Термин «speciesism» был введен Питером Сингером, автором ряда работ по философии этики, в 1977 году в работе «Освобождение животных» [10].

Сегодня видовое превосходство человека над нечеловеческими существами, по мнению критиков специецизма, проявляется не только в жестоком отношении к животным, нарушении их прав, но прежде всего в самом языке, что в свою очередь легитимирует человеческую жестокость и эксплуатацию им животного мира. Причем если расистские или сексистские языковые конструкции подчиняются цензуре, то специецистские речевые обороты большинством людей считаются социально приемлемыми, и не проблематизируются, оставаясь вне зоны внимания. Рассмотрим подробнее те требования к изменению речевого поведения, которые предъявляют сторонники экологической политкорректности.

Во-первых, для того чтобы избежать антропоцентризма по отношению к живому миру на лингвистическом уровне и подчеркнуть биологическое равноправие видов, слово pets (домашние животные), предполагающее для человека статус «хозяина» или «владельца», заменяется политкорректным словосочетанием animal companions (животные – компаньоны), а словосочетание house plants (домашние растения) замещается понятием botanical companions (компаньоны-растения). Такая замена призвана продемонстрировать отсутствие видовой иерархии, подчеркнуть добровольность и паритетные начала в отношениях между человеком и домашним питомцем.

Во-вторых, противники специецизма полагают, что использование местоимения «it» в отношении животных нейтрализует половые различия между особями, в то время как животные за редким исключением (каковым являются, например, черви-гермафродиты) бывают либо женского, либо мужского пола. Кроме того, местоимение «it» причисляет животных к группе неодушевленных предметов, «овеществляя» их, поэтому более корректным является использование личных местоимения «he» и «she». [7] Также неуважительным и виктимизирующим считается местоимение «something», используемое вместо «someone», поскольку оно демонстрирует неспособность животных чувствовать и ощущать. Специецистский язык не допускает симметричного использования термина «being» в отношении животных, словосочетание «humanbeing» никогда не дополняется аналогичным «animalbeing», отмечает Piers Beirne [8, 16]. Понятие «being» устанавливает онтологические границы одушевленного и неодушевленного, подчеркивает, что самосознание и способность к волению делают человека уникальным и более ценным существом, нежели животное.

В-третьих, в качестве дискриминирующих права животных рассматривается большинство анималистических метафор, например, «sly as a fox» (хитер, как лиса), «bull-headed» (упрямый, как бык), «chicken-hearted» (малодушный, трусливый как цыпленок), silly goose (глупый гусь), «stubborn mule» (упрямый осел), «drunk skunk» (пьяный скунс). Эти сравнения демонстрируют пренебрежение и унижают животных, которым приписываются негативные характеристики человеческого поведения. «Ни одна свинья не потеет, как свинья. Обладая небольшим количеством потовых желез, свиньи почти не потеют, так же, как и «волки не вступают в беспорядочные сексуальные отношения, они в основном моногамны», - утверждает Joan Dunayer, защитник прав животных и автор многочисленных статей и нескольких монографий по проблемам видового неравенства [9, 18]. Кроме того, сама дихотомия животное-человек, по мнению Dunayer, является неверной, «все мы животные», утверждает он, однако, именно с «животным» сравнивается человек, совершивший агрессивный или социально неодобряемый поступок. Для определения асоциального и аномального поведения он предлагает использовать словосочетание «fullyhuman» - «полностью человеческий поступок». Таким же образом воспринимается эпитет «wild» (дикий). Исследователи Британского Оксфордского центра по изучению этичного отношения к животным, используют эвфемизм «freeliving» (свободно живущие), поскольку слова «дикий» и «дикость» ассоциируются с негативным, нецивилизованным и варварским, агрессивным человеческим поведением, в то время как агрессивность и дикость, по их мнению, не являются атрибутами ни одного животного. Именно поэтому в употребление входят речевые конструкции: "так называемая агрессивность белого медведя", подчеркивающие, что на самом деле белые медведи не агрессивны [1, 54].

Кроме того, в рамках экологического политкорректного языка прослеживается стремление продемонстрировать жестокость человека по отношению к животным и растениям. Так, в современном немецком языке веганы и флоранцы вместо понятия «отбивная» используют (Schnitzel) словосочетание "жареный кусок мышцы животного" (gebratenes Tiermuskelstück), вместо слова "бумага" они призывают употреблять выражение "переработанный труп дерева" (verarbeitete Baumleiche), а умирание лесов (Waldsterben) трансформируется в убийство лесов (Waldmord) и т.п. Эти замены, по сути, представляют собой эвфемизмы наоборот, поскольку именно слова «бумага», «отбивная» и «умирание лесов» маскируют негативно оцениваемые активистами экоцентризма явления и процессы. Однако, как отмечает Лобанова, подобные политкорректные термины пока не востребованы общественностью, за исключением слова "Waldmord", которое получило некоторое распространение в немецком языке [1, 68].

Таким образом, распространение идеологии политкорректности приводит к разрастанию вокабуляра виктимизирующей и дискриминирующей терминологии, и вызывает существенную трансформацию речевых практик в современном английском и немецком языках.

Список литературы:

Лобанова Л.П. Новый стиль речи и культура поколения: политическая корректность: монография / Л.П. Лобанова; Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования Моск. гос. ун-т леса. - М., 2004.
Майба В.В. О структуре языка политкорректности (на примере английского и русского языков)//Политическая лингвистика №2 (40), 2012.
ПанинВ. В. Политическая корректность в текстах mass media // Language and Literature № 14. 2001. Режимдоступа: http //:www.frgf.utmn.ru / journal / No 14 / journal, html.
Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: 2000 г.
Шляхтина Е. В. Политкорректное наименование малопрестижных профессий (на материале английского и русского языков)//Фразеологизм и слово в национально-культурном дискурсе (лингвистический и лингво-методический аспект): международная научно-практическая конференция, посвященная юбилею д.ф.н., проф. А.М. Мелерович. - Москва - Кострома, 2008.
Merriam-Webster Online Dictionary. Режимдоступа:http://www.merriam-webster.com/dictionary/speciesism
On Speciesist Language. Режим доступа: http://www.ontheissuesmagazine.com/1990winter/winter1990_dunayer.php
Beirne P. A Note on Specieist Language//Confronting Animal Abuse: Law, Criminology, and Human-Animal Relationships New York: Rowman & Littlefield, 2009.
Dunayer J. Animal Equality: Language and Liberation. Foreword by Carol J. Adams. Ryce Publishing, Derwood, Maryland, US,2001.
Singer P. Animal Liberation//A Discus Book. Published by Avon Books, New York, 1977.